D
Darinka
Guest
Каждое утро он вставал с рассветом и шел в поле. У него была работа, которую он делал неустанно, каждый день. Он пахал борозду. Не вспахивал поле, как любой другой пахарь, а именно борозду. Одну…
Особенность заключалась в том, что борозда должна быть абсолютно прямой, определенной ширины и глубины. Нельзя было пройти и на сантиметр дальше, пока не добьешься необходимых размеров. Его труд был монотонен и однообразен изо дня в день. Но он с тупым упрямством и осознанием необходимости своей работы в полном спокойствии брался за соху, и размеренно, сосредоточенно шел по своей пашне. И с каждым днем становилось все легче и легче держать глубину борозды, привычно соразмеряя свои силы и нажим, чтобы лезвие входило в грунт на равную величину от поверхности.
Грунт был разный: где плодородная почва, где песок и глина, где голая скала.
Сложности были с прямой линией, которую очень трудно держать. Случалось, что и скосит в сторону, и круг даст. Но неизменно возвращался в точку, с которой пошел перекос, и по новой перепахивал.
Вокруг пели птицы, давали тень деревья, обдувал теплом ветерок. Никто и ничто не нарушало его размеренной жизни. Время исчезло, оно перестало существовать. Да и было ли оно когда-нибудь?
По молодости его охватывал порыв гнева: где конец, почему прямо и нельзя свернуть? Сколько можно тянуть эту лямку? Где взять силы? Почему эта работа, а не другая? И вообще, зачем все это?
С годами упорного труда пришло спокойствие и смирение, и Пахарь ощутил, что по другому уже не может.
Он не знал, куда приведет его эта борозда, не спрашивал, зачем и для чего нужна была его работа. Для него было важно знать, что нужна, а зачем и для чего его не интересовало, поскольку ответа он все равно получить не мог.
Он просто пахал….
Особенность заключалась в том, что борозда должна быть абсолютно прямой, определенной ширины и глубины. Нельзя было пройти и на сантиметр дальше, пока не добьешься необходимых размеров. Его труд был монотонен и однообразен изо дня в день. Но он с тупым упрямством и осознанием необходимости своей работы в полном спокойствии брался за соху, и размеренно, сосредоточенно шел по своей пашне. И с каждым днем становилось все легче и легче держать глубину борозды, привычно соразмеряя свои силы и нажим, чтобы лезвие входило в грунт на равную величину от поверхности.
Грунт был разный: где плодородная почва, где песок и глина, где голая скала.
Сложности были с прямой линией, которую очень трудно держать. Случалось, что и скосит в сторону, и круг даст. Но неизменно возвращался в точку, с которой пошел перекос, и по новой перепахивал.
Вокруг пели птицы, давали тень деревья, обдувал теплом ветерок. Никто и ничто не нарушало его размеренной жизни. Время исчезло, оно перестало существовать. Да и было ли оно когда-нибудь?
По молодости его охватывал порыв гнева: где конец, почему прямо и нельзя свернуть? Сколько можно тянуть эту лямку? Где взять силы? Почему эта работа, а не другая? И вообще, зачем все это?
С годами упорного труда пришло спокойствие и смирение, и Пахарь ощутил, что по другому уже не может.
Он не знал, куда приведет его эта борозда, не спрашивал, зачем и для чего нужна была его работа. Для него было важно знать, что нужна, а зачем и для чего его не интересовало, поскольку ответа он все равно получить не мог.
Он просто пахал….
)
