А вобще, у меня родилась идея сюжета для боевика:
В россии, где-то в глубинке ювеналы забрали ребенка у отца для перепродажи заграничным заказчикам, через некоторое время отец узнает, что его ребека там все время бьют и эксплотируют, но начинает свое расследование и ему постепенно открывается ужасающая картина торговли детьми под заказ заграничных усыновителей и корупции в органах опеки. Он решает сам восстановить справедливость и вооруженный одим лишь карабином он расправляется со всеми кто виноват в этом заговоре и приезжает в америку за своим ребенком.
Предлагаю другой сценарий. Драма.
Очередной прогрессивный конгрессмен очередной прогрессивной демократии, воодушевившись успехами ювенальной юстиции по отбору детей, продвигает референдум по защите жен/партнерш от насилия и жестокого обращения в семье.
Адеватные 80% страны голосуют против, но законопроект таки принимают, руководствуясь печальной статистикой из госпиталей и неблагополучных семей.
И вот в один прекрасный день к господину Ж домой приходит делегация органов опеки с ордером на изъятие жены в безопасные условия. Поводом послужили регулярные доносы соседей на истошные женские крики по вечерам.
Господин, Ж, краснея, пытается объяснить, что никакого отношения эти звуки к насилию не имеют, однако органы опеки неподкупны, непоколебимы и читают по бумажке.
Они обещают поместить жену в безопасную, любящую семью, где о ней будут заботиться, кормить и одевать. Они обещают информировать о каждом изменении в ходе расследования дела, искренне жалеют и просят запастись терпением.
Господин Ж приходит в гнев, публикует крики о помощи везде где может, подозревает органы опеки в охоте на симпатичных жен со страшно подумать какой целью. Он не все понимает что делает, разум отказывается принимать такой узаконенный беспредел.
Однако окружающие господина Ж, у которых никто еще не трогал жен, не понимают его истерии и история им кажется довольно заурядной и прагматичной, а органы опеки действовали по инструкции. Действительно, надо ведь еще разобраться, откуда крики, в каких условиях живут люди, покопаться в частной жизни.
Только теперь по вечерам никто не стонет, так, на всякий случай.